«Я такие митинги видел у ваххабитов», — пастор Дмитрий Манников

Напомним, что в селе Угуте Ханты-Мансийского автономного округа Россия местный православный священник, выступая на митинге в честь Дня Победы, заявил, что пятидесятники, баптисты и иеговисты «мешали победе». После этого к пастору местной церкви баптистов, в которой состоят около 50 прихожан, пришла полиция. Участковый заявил ему, что его вера «запрещена в России», и отвёз в отделение для дачи объяснений.

Село Угут находится в Ханты-Мансийском автономном округе, на правом берегу реки Большой Юган, в 100 километрах от районного центра, города Сургута, и в 300 — от столицы округа, города Ханты-Мансийска. Здесь живут около 2,5 тысяч человек. Ханты, населяющие бассейн реки Большой Юган, исконно были язычниками. Христианство распространилось здесь в XVIII веке, но и по сей день оно прекрасно уживается с традиционными верованиями и шаманизмом. Борьбу за сердца и души жителей Угута и других сёл, расположенных вдоль реки, ведёт не только РПЦ — здесь есть баптистская Община христиан веры евангельской. У местного пастора Дмитрия Манникова есть официальное разрешение на ведение миссионерской деятельности, которое он и его последователи активно используют — путешествуют по реке и таёжным лесам, посещая отделённые посёлки хантов.

Впрочем, никакие бумаги не помогли Дмитрию Манникову 9 мая, когда на сельском праздничном митинге местный православный батюшка обвинил последователей его церкви и других религий в «препятствовании Дню Победы». О случившемся Манников подробно рассказал «Радио Свобода»:

– Я являюсь членом церкви Российского союза Евангельских христиан-баптистов. У меня девять детей. Мы проживаем в Угуте с 2001 года. 9 мая на митинге выступал православный батюшка Алексей Екимов, и во время своего выступления он говорил о том, что 85% защитников от фашизма являлись православными христианами, они воевали, но, несмотря на всё это, сейчас появилось много разных толков, вероучений, толкований Библии, и им следуют те люди, которые «препятствовали Дню Победы». Он сказал, что это баптисты и пятидесятники, и именно из-за этого надо «хранить истинную веру — православную» и ни в коем случае не допускать баптистов сюда, чтобы их здесь не было, «это не наша вера».

Нас, конечно, это возмутило. Во-первых, мы же баптисты, и я не скрываю этого. Ко мне приехал полицейский, участковый, и спросил меня, кто я по вероисповеданию. Я сказал, что я баптист. Он говорит: «Тогда возьмите паспорт и проследуйте со мной в участок». Сперва он сказал: «Ваша вера запрещена». Потом с кем-то созвонился, говорит: «Я перепутал, это иеговистов запрещена вера, вам разрешено верить».

Я говорю: «Ну, хорошо. Слава Богу, что хоть разрешили нам верить». Тогда он стал спрашивать, с какого года я являюсь служителем здесь, какого рода служением занимаюсь. На все вопросы, которые он задал, я ответил. Потом я спросил: «А что за митинг был, чему посвящён? Я не понял, почему нам, христианам, уже приписывают, что мы являемся противниками Дня Победы, почему такая ложь распространяется от архиерея православной церкви во всеуслышание?

Собралось столько народу, и где гарантия, что завтра вы не повезёте нас дальше и эти люди в нетрезвом состоянии после такого настроя не почтут нас за фашистов? Хотя мой дедушка тоже воевал и погиб на войне, и другие члены церкви тоже были где-то защитниками. Мне интересно, что нас ждёт после таких выступлений святого батюшки?»

На это он не мог ничего ответить. Вот так всё развязалось. А дальше уже глава администрации мне позвонил и говорит: «Я дал слово батюшке, чтобы он поздравил с Днем Победы, но он начал говорить непонятно что. И зачем он это говорил, я не могу знать, почему он так себя повёл. Вы против меня ничего не подумайте». Вот такая ситуация сложилась, что теперь официально на этих митингах призывают людей считать нас как бы за врагов каких-то, и чем это закончится, я даже не знаю.

– Кто вам рассказал о случившемся на митинге?

– У меня две дочери там были. Потом жители, которые приходят на богослужения, тоже рассказали об этом. И все удивляются, что у нас здесь происходит. Почему меня забрали в полицию, почему меня опрашивают, что я недоволен этим выступлением. Да, я действительно недоволен, я и главе администрации заявил, что тогда на День Победы сделайте нам отдельную площадь, где мы отдельно от вас можем праздновать.

Приняли закон об оскорблении чувств верующих, но что-то я вижу, что нас оскорбляют как хотят, прилюдно нас поносят, но никаких замечаний в этом отношении не делается. Наоборот, нас забирают в полицейский участок, опрашивают, и участковый интересуется, разрешена наша вера или не разрешена. Нам, конечно, это всё непонятно.

​– Какие-то документы в полиции у вас требовали?

– Да, он просил устав церкви, но они его отобрали у нас ещё два года назад. Другой милиционер забрал два года назад устав церкви, сказал, что якобы сделает копию и вернёт, но так и не вернул. А теперь они снова требуют у нас устав. Я сказал: «Вы два года назад забрали устав церкви у нас и до сих пор не вернули». Удостоверение у меня с собой, в машине лежало, что я пастор-миссионер среди коренного населения Севера, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский округ, я могу по этим округам вести служение.

– Это разрешение выдано российскими властями?

– Да. И они, конечно, были удивлены, что все документы в порядке. А устав — я соединил этого полицейского с главным епископом по Ханты-Мансийскому округу, чтобы тот отреагировал на все эти действия, но он сказал, что они снова напечатают устав и пришлют мне ещё один. Какая судьба будет ждать этот устав, мы тоже не знаем, может быть, его тоже заберут. Я теперь, конечно, не буду им давать подлинник, а только копию, если захотят, могу дать. У нас есть опасность теперь, после этого настроя, что дом, который мы строим, сожгут. Конечно, это всё замнётся, всё понятно, но такие митинги к хорошему не приведут.

Я жил в Чечено-Ингушетии ещё в юности, и я такие митинги видел у ваххабитов, которые приходили и учили, а потом начинали сжигать, убивать. И вот такой же дух здесь просматривается, в христианском мире.

– Как давно существует ваша церковь в посёлке Угуте? Сколько у вас прихожан?

– У нас, в основном, прихожане среди хантов, это коренное население Севера. Это самый бедный народ в России, который занесён в Красную книгу, их на земле 31 тысяча человек, очень мало. Мы расположены между двух рек — на берегу реки Большой Юган, и с правой стороны, если смотреть в сторону Севера, Малый Юган обтекает наш населённый пункт. У нас, баптистов, порядка 45 членов церкви по этой реке, среди хантыйского народа. С 2001 года я несу это служение.

В 2001 году на меня было возбуждено первое уголовное дело — за вероисповедание. Когда они услышали весть о Христе, то в первый раз пытались и детей мучить, и свет отключали, и воду отрезали. Но по указу президента была проведена проверка, и все лица, которые нас притесняли, были сняты — это директор школы и глава администрации местного поселения, а на директора школы потом за то, что она просила, чтобы у нас дом отобрали, тоже завели дело, в обратном направлении.

Но этот человек, батюшка, тогда не был рукоположен, Екимов. Теперь его Православная церковь рукоположила, и он почувствовал, что теперь может людей собрать, чтобы люди все кинулись на нас, поэтому такие выступления сейчас производит. Прошло 16 лет с того времени, и через 16 лет его рукоположили, и он в такой должности призывает народ к такому пониманию, что мы являемся врагами народа.

– Собираетесь ли вы как-то жаловаться на произошедшее по официальным каналам?

– Вчера, когда меня забрали, я, конечно, попросил их как-то отреагировать, но теперь я даже не знаю, что мне делать, к кому обращаться. И что дальше будет, я пока что не знаю, — говорит пастор Дмитрий Манников.

«Радио Свобода» связалось и со священником Алексеем Екимовым. Он отверг обвинения в свой адрес и заявил, что говорил не только о баптистах или пятидесятниках, а обо всех верующих, которые мешали победе.

– Ничего такого не было, о чём он говорит. Если кто-то где-то что-то несёт, что я могу сделать?

– Что именно вы говорили на митинге?

– Я говорил обо всех. Православные Румынии, например, тоже выступали против Советской армии, по неразумию. Это исторические факты. Чего они боятся, я не пойму.

– Они боятся, что после таких речей люди пойдут жечь их дома.

– А почему мы не боимся? Многие участвовали в этом. Почему мы не боимся, я не пойму. Мы открыто говорим, да, были такие [православные], которые тоже в этом участвовали. Почему мы боимся правды? Ей-богу. Я вообще никого не имел [в виду] — ни Манникова этого, никого. Он говорит, что я задел его религиозные чувства. Я хотя бы имя его упоминал там?

– Вы упоминали его церковь.

– А почему нашу церковь упоминают и мы ничего не говорим? Почему мы сами о себе говорим? Это правда или неправда, вы мне скажите.

– Вы можете рассказать, что именно вы вчера говорили на митинге?

– А вы вот обратитесь в правоохранительные органы, и они вам там все скажут. Обратитесь к главе администрации, он тоже там был. А я не буду вам ничего рассказывать, как там всё было. Я без благословения владыки с вами не буду разговаривать, извините. Я рад бы, конечно, с вами побеседовать. Потому что сейчас столько в мире лжи имеется, что мне даже стыдно за то, что я человек. Стыдно просто слушать все это, стыдно. Простите меня Христа ради, Христос воскресе! Поговорите с владыкой. Зачем вы всё это раздуваете?

– Я просто хочу узнать, что на самом деле произошло 9 мая на митинге в Угуте.

– Есть исторические факты, вот и всё.

– Какие исторические факты?

– Там все были, все.

– Кто «все»?

– Почитайте. Это ведь правда. Я ведь для чего все это сказал — чтобы нам снова не попасть… Память, память, память павших, которые пали. Вот. От рук не только… А то у нас все валят на одну голову. Одни, вот эти, хорошие, а вот эти — плохие. Потому что мы все виноваты в Великой Отечественной войне. Сейчас, по последним историческим сведениям, все виноваты, все.

– Вы так и говорили вчера на митинге, что виноваты представители всех религиозных конфессий?

– Да, сказал «и иже с ними». Я же не буду перечислять всю географическую карту. Там кто только не участвовал. Я не знаю, зачем им это все сейчас понадобилось. Есть правоохранительные органы, которые будут разбираться, у нас тоже есть своя церковная структура, которая будет со мной разговаривать и решать, правильно я сказал или неправильно. Моё дело — служить Богу и говорить правду. Я сказал правду, совесть моя чиста, никого я не обвиняю. Я сказал исторические факты. Что они (баптисты. – прим.) такие плохие, что они предатели, я такого вообще не говорил. Я сказал – «участвовали многие».

– В чём участвовали?

– …и чтобы нам не попрать память, нам надо бдительно блюсти своё государство. Вот что было сказано досконально, и всего лишь тут.

– В чём участвовали?

– Что здесь плохого? Что людей призывают к вниманию, к вниманию! А кто-то увидел. Понимаете, кто что хочет увидеть, тот то и увидит. Кто хочет увидеть доброе — увидит доброе. А кто хочет увидеть плохое – увидит плохое. А у нас есть пословица, я уверен, что вы её хорошо знаете — «на воре и шапка горит». Вот и весь разговор, — заключил Алексей Екимов.

Связаться с владыкой Алексея Екимова, епископом Ханты-Мансийским и Сургутским Павлом (Фокиным), «Радио Свобода» не удалось. По словам Константина Андреева, юриста и адвоката, члена Евангелическо-Лютеранской церкви Аугсбургского исповедания, он намерен пожаловаться на действия Алексея Екимова в прокуратуру Ханты-Мансийского автономного округа.