Из пепла к жизни. История женщины-пастора из Кении

Потом они насиловали меня по очереди. Я не сомневалась, что меня убьют, но всё равно боролась за свою жизнь. Когда один из мужчин вынул у меня изо рта кляп, я укусила его мужское достоинство. Он заорал. Меня ударили ножом в живот, а потом выкинули на ходу из машины.

Я была в километрах от дома, за пределами Найроби. С момента похищения прошло шесть с лишним часов. Какая-то девочка увидела меня и позвала на помощь. Приехала полиция. Люди думали, что я умерла. Но я очнулась, и меня отвезли в больницу.

Я была полураздета и окровавлена, лицо опухло от побоев. Но что-то навело старшую медсестру на мысль, что я невеста. «Давайте позвоним во все церкви и спросим, не пропала ли у них невеста», — сказала она остальным медсёстрам.

Так вышло, что первой церковью, в которую они позвонили, оказался Собор Всех Святых. «У вас не пропадала невеста?» — спросила медсестра. Священник сказал: «Да, свадьба была назначена на 10 утра, но невеста не появилась».

После звонка из больницы туда приехали мои родители и все гости. Гарри даже прихватил моё свадебное платье. Тем временем о происшествии стало известно прессе, и в больницу приехали журналисты.

В больнице врачи сообщили мне страшную новость. «Нож проник глубоко в вашу матку, и у вас никогда не будет детей», — сказали они мне.

Мне прописали экстренную контрацепцию и антиретровирусные препараты, чтобы блокировать возможное заражение ВИЧ. Я не понимала, что со мной делают: сознание отказывалось принимать случившееся.

Гарри твердил, что по-прежнему хочет жениться на мне. Положа руку на сердце, в тот момент я не готова была сказать ни да, ни нет. Каждую минуту перед глазами стояли отвратительные лица троих насильников, и я заново переживала случившееся.

Через несколько дней, когда ослабло действие успокоительных препаратов, я смогла посмотреть Гарри в глаза. Я просила у него прощения. Мне казалось, что я подвела его. Кое-кто считал, что я сама виновата, — нечего ходить по улицам одной в столь ранний час. Всё это было очень тяжело, но моя семья и Гарри поддерживали меня.

Полиции так и не удалось поймать насильников. Я ходила с одного опознавания на другое, но не узнавала ни одного из выстроенных передо мной мужчин, но при этом мучительные воспоминания каждый раз охватывали с новой силой. Это мешало мне прийти в себя — как будто я делала 10 шагов вперёд, а затем 20 назад. В конце концов я пришла в полицию и сказала: «Знаете, с меня хватит».

Через три месяца мне сообщили, что ВИЧ у меня нет. Я была на седьмом небе, хотя мне и сказали, что для полной уверенности следует подождать ещё три месяца. Но всё равно мы с Гарри принялись планировать новую свадьбу.

Одна из журналисток узнала о том, что со мной произошло, и попросила встретиться. Её звали Вип Оголла, и она тоже пережила изнасилование. Мы поговорили, и она сказала, что хочет со своими друзьями организовать для меня бесплатную свадьбу: «Погуляй на славу, пусть у тебя будет всё, что ты захочешь».

Я очень обрадовалась. Выбрала другой свадебный торт — намного дороже предыдущего. А вместо того, чтобы брать свадебное платье напрокат, я теперь могла купить моё собственное.

В июле 2005 года, через семь месяцев после нашей первой несостоявшейся свадьбы, мы с Гарри поженились и уехали в медовый месяц.

29 дней спустя мы были дома. Вечер выдался холодным. Гарри разжёг жаровню с углями и принёс её к нам в спальню. После ужина он убрал её, потому что комната уже нагрелась. Пока он запирал дом, я забралась под одеяло. Ложась спать, Гарри сказал, что его слегка мутит, но мы тогда не придали этому значения.

Потом я замерзла и попросила Гарри принести ещё одно одеяло, а он сказал, что не может встать. Я вдруг почувствовала, что тоже не в силах подняться. Мы поняли, что происходит что-то не то. Потом он потерял сознание. Я тоже.

Помню, я приходила в себя, звала Гарри, он то отвечал, то нет. Собрав всю свою волю, я буквально вытолкнула себя из кровати. Меня стошнило, и это придало немного сил. Я ползком добралась до телефона и набрала номер соседки. «Что-то не так. Гарри ни на что не реагирует», — сказала я.

Она сразу же прибежала к нам, но мне потребовалась вечность, чтобы добраться до двери, так как я несколько раз теряла сознание. Я увидела, как в дом врываются кричащие люди, и снова отключилась.

Я очнулась в больнице и первым делом спросила, где мой муж. Мне ответили, что ему оказывают помощь в другой палате. Я сказала: «Я пастор и видела в жизни всякое, скажите мне всё, как есть».

Доктор внимательно взглянул на меня и произнёс: «К сожалению, спасти вашего мужа не удалось». Я не могла поверить своим ушам.

Возвращаться в церковь на похороны было ужасно. Всего месяц тому назад я стояла тут же в своём свадебном платье, а рядом был Гарри в нарядном костюме. Теперь я была вдовой в трауре, а его внесли в гробу.

Некоторые решили, что на мне проклятье, и не разрешали детям подходить ко мне. «Над ней дурное знамение», — говорили они. В какой-то момент я сама в это поверила. Другие обвиняли меня в том, что я убила мужа. Это было очень тяжело для меня, ведь я оплакивала его.

Вскрытие показало, что он отравился угарным газом, его стошнило и он задохнулся. Я была в полном упадке. Мне казалось, что Бог отступил от меня, что меня оставили все. Я не понимала, как люди могут смеяться, гулять и вообще делать что-нибудь. Я чувствовала себя конченым человеком.

Однажды я сидела на балконе и смотрела на щебечущих птичек. И тут я спросила: «Боже, почему Ты заботишься об этих птицах, а не обо мне?» И меня осенило: в сутках 24 часа, и, если ты сидишь эти 24 часа в депрессии, за закрытыми шторами, никто тебе эти сутки не вернет. Так может пройти неделя, месяц, год — ни за чем, понапрасну. Это было тяжёлым откровением.

Я говорила всем, что больше никогда не выйду замуж. Бог отнял моего мужа, и я больше не желала такого ни себе, ни другим. Боль была настолько сильна, что я ощущала её на кончиках пальцев.

Но был один мужчина, Тони Гобанга, который продолжал навещать меня. Он подталкивал меня говорить о муже, о хороших временах. Однажды он не приходил трое суток, и я очень обиделась. Именно тогда я поняла, что влюбилась в него.

Когда Тони сделал мне предложение, я посоветовала ему купить журнал, прочитать мою историю и решить, хочет ли он быть со мной. На другой день он пришёл и сказал: «Да».

Тогда я сказала, что не могу иметь детей и, значит, не могу выйти за него замуж Он ответил: «Дети — Божий дар. Если они у нас будут — аминь, если нет — у меня будет больше времени любить тебя». «Вот это да!» — подумала я и согласилась.

Тони отправился домой, чтобы обрадовать родителей. И они радовались — пока не узнали мою историю. Они уверяли сына, что на мне лежит проклятие. Мой свёкор отказался прийти на свадьбу, но мы всё равно поженились. На свадьбу пришло 800 человек, многие просто из любопытства.

После моей первой свадьбы прошло всего три года, и я всё ещё была напугана. Когда мы стояли перед алтарем, я подумала: «Я снова здесь, Отче, пожалуйста, только не дай ему умереть». Пока прихожане молились о нас, я безудержно плакала.

Год спустя я почувствовала головокружение, пошла к врачу, и, к моему огромному удивлению, он сказал, что я беременна

Ближе к концу срока меня перевели на полный постельный режим, из опасений последствий давнего ранения. Но всё прошло хорошо, и у нас родилась девочка, которую мы назвали Техилле. Через четыре года у нас родилась ещё одна девочка по имени Тоуда.

Несмотря на прогнозы врачей, Терри родила двух прекрасных девочек — Техилле и Тоуду.

Сейчас мы с моим свёкром — лучшие друзья.

Я написала книгу о моей жизни под названием «Выкарабкиваясь из мрака», чтобы на моём примере дать людям надежду. Я также основала организацию «Кара Олмурани». Мы работаем с пережившими изнасилование, как я их называю (а не «жертвами изнасилования»). Мы даём советы и предлагаем психологическую поддержку. В наших планах открытие реабилитационного центра, где пережившие изнасилование могли бы найти временное убежище и прийти в себя, прежде чем возвращаться к «нормальной» жизни.

Я простила тех, кто на меня напал. Это было нелегко, но со временем я поняла, что делаю только хуже себе от того, что злюсь на людей, которых это совершенно не волнует. И моя вера подвигает меня прощать и не воздавать злом за зло.

Самое главное — это уметь скорбеть. Проходить одну за другой все стадии горя. Быть в печали, пока не почувствуешь желания что-то сделать и повернуть жизнь. Надо двигаться, пускай ползком, навстречу своей судьбе, потому что она ждет тебя. И ты должен пойти и получить своё.

Поделитесь этой историей с другими.