Строить школы и рыть колодцы в Африке, вывозить в горы детей с особенностями здоровья, покупать рождественские подарки для сирот — большое интервью о том, как российский христианский благотворительный фонд старается помочь людям вокруг пережить Божью любовь.
Жизнь Сергея Зайкова напоминает захватывающий фильм — именно такое впечатление складывается, если хотя бы с неделю последить за сторис в его Instagram-аккаунте. Поездки в Африку, сборы пожертвований на ремонт неимущим семьям, помощь детям с особенностями здоровья, детям, которых подавляющее число людей вообще стараются не замечать, и многое другое — обычные будни из жизни Сергея и членов его команды.
Мы решили встретиться с ним, чтобы узнать, как прихожанин евангельской церкви в Новосибирске стал без преувеличения Божьим инструментом по помощи нуждающимся.
— Сколько лет существует благотворительный фонд «Рука помощи»?
— Он зарегистрирован в 2004 году, и им особо никто не занимался. Я пришёл, получается, в конце 2011 года, с этого времени активная деятельность началась.
— А как ты вообще оказался в этом служении?
— Просто решил провести благотворительную акцию. Лежал дома на диване, и мне пришла такая мысль: как дети в детских домах без подарков?
— Праздник был какой-то?
— Да, это было под Новый год. И меня как-то поднакрыло: как дети в детских домах без подарков? Думаю, я здоровый мужик, с руками, с ногами, лежу тут на диване. А есть дети, у которых нет папы и мамы, и они без подарков в детских домах.
Мне как-то страшно стало. И я подумал: надо что-то делать. Пошёл в большой супермаркет «Лента» и спросил: «Можно у вас постоять листовки пораздавать, подарки детям пособирать?» Они говорят: «Да, конечно. Вставай».
Я удивился: «Что, так легко, что ли?» Мне ответили: «А что, тебе какие-то трудности нужны, что ли?» Я говорю: «Да нет, не надо».
Привлёк каких-то знакомых, друзей, волонтёров, и под Новый год 2011 года мы встали в магазине, раздали листовки и насобирали кучу сладких подарков. Потом по детским домам развезли. Так я начал заниматься фондом.
— «Ёлка Ангела» — не ваш проект, да?
— Это церковный проект, но он направлен на детей, чьи родители в колониях, тюрьмах, и они не могут подарить подарки своим детям.
У нас такая акция направлена была на детей из детских домов, но в последние годы мы переключились всё-таки на детей из деревень.
— Почему?
— Потому что всё-таки детские дома, как мы увидели, в последние годы обеспечены неплохо. Им помогают многие организации. К тому же у детей в детских домах запросы на недешёвые подарки. Поэтому мы ушли от этого.
Мы пошли в деревни в нашей области, где действительно бедность, где дети не видят этих подарков. И, когда ребёнок берёт грузовичок пластмассовый за 200 рублей и у него руки трясутся, глаза горят, ты понимаешь: вау, это круто. Чем когда ты привозишь найковские кроссовки в детский дом, а тебе говорят, что ты не те ещё купил.
— А как сам ты пришёл к Богу?
— Пил, курил, употреблял наркотики, лежал в наркологической больнице. Пришли ребята ко мне в наркологичку, позвали в реабилитационный центр. Это было 14 лет назад. С тех пор внутри меня живёт меня откровение, что мы должны идти. Если б ко мне кто-то не пришёл 14 лет назад, я бы 100% умер, потому что моя жизнь шла к этому.
— Сколько тебе тогда было лет?
— Мне было 23 года. С 18 лет я плотно употреблял наркотики, героин. Естественно, моя жизнь была развалена. В 23 года в наркологической больнице ребята пришли, позвали в реабцентр. Попал в реабцентр, получил свободу.
Несколько раз я уходил из жизни — врачи успевали спасти. Были передозировки. Руки гнили так, что мне их хотели отрубать. Кучу раз я был на волоске от смерти. Не знаю, как в тюрьму не попал. Несколько судимостей — всегда давали условно. Бог реально берёг. Непонятно, как я жив остался.
— Твои дети знают, что ты занимаешься благотворительностью?
— Да, конечно. Часто ездят со мной, особенно в нешкольное время. Их не надо заставлять, упрашивать. Они с удовольствием садятся в машину, едем по семьям, по деревням. Очень любят это делать, любят помогать, раздавать Новые заветы.
— Как на них это влияет?
— Конечно, хорошо. С самого детства формирует в них понимание, что нужно помогать другим людям. Понимание, что есть бедные люди. Понимание, что есть дети-инвалиды. Никогда ребёнок не будет оскорблять или предосудительно относиться к ребёнку-инвалиду. Они знают, что это особенные дети, классные.
Когда уезжаю в Африку, они могут собрать какие-то игрушки, сказать: «Папа, передай от нас деткам».
— Они понимают, почему ты это делаешь? Что это не твоя работа, а чем-то другим продиктовано?
— Для нас жизнь из двух частей состоит. Конечно, это вера в Бога и это служение и помощь людям. Наверное, мы это не разграничиваем, не тянем куда-то одеяло. Мы верующие, поэтому помогаем. Помогаем, потому что верующие. Всё вместе у нас сплетено.
— Как вы начали служить детям с особенностями здоровья?
— Однажды мы запустили проект «Счастливая мама». Мы начали помогать мамам, у которых особенные детки и дети-инвалиды. Он заключался в том, что мы организовывали для мамы несколько этапов: встреча с психологом, салон красоты, она делала там всё, что нужно, всё, что хотела, потом ехала в магазин одежды, выбирала одежду, какая ей нравится, какая ей подходит, и ужин в кафе на две персоны + букет цветов.
Многие такие женщины десятилетиями никуда не выбираются, для них это, конечно, просто глоток воздуха. И вот так мы начали знакомиться с мамами. Увидели, что для детей не так много делается. Если честно, не помню, как пришла следующая идея. Просто решили: давайте сделаем лагерь для особенных детей — давайте.
Ни у кого не было никакого опыта, и я уверен, что в таких ситуациях нужно просто начать делать. Многие ничего не делают, ждут образования, попутного ветра, ещё чего-то. Но, как правило, надо просто брать и делать. Всё остальное приходит по ходу.
— У тебя было откровение? Многие христиане ждут откровения: когда вот мне Бог проговорит, я буду ясно понимать, что мне вот это надо делать, я буду делать. А пока не говорит, я и не делаю.
— Ну такое, мне кажется, редко бывает. По моему опыту, часто это приходит просто как желание внутри. Мечта. Мы часто ждём какого-то супермогущественного физического голоса. И то, я думаю, если даже такое будет, не факт, что человек пойдёт.
— Почему?
— Потому что, я думаю, мы как люди всегда боимся, волнуемся. Нам тяжело сделать шаг по вере, нам тяжело делать шаг куда-то в неизвестность. Потому что мы живые. У нас есть сердце, у нас есть голова, мозг, который пытается нас сохранить от чего-то, у нас всегда куча вопросов: а как это делать? А вдруг не получится? А вдруг произойдёт это? А вдруг произойдёт то?
Но нужно делать, переступать через страх, переступать через волнение. Многие смотрят на меня в инстаграме: вау, всё круто. Но у меня тоже есть страхи, тоже есть волнение. Просто я научился через них переступать.
Всегда, когда мы едем в Африку, внутри сомнения, непонимания, что, как. Просто иногда надо закрывать глаза и идти туда, куда ведёт твоё желание, твоё сердце. И это будет правильно.
Потому что я уверен, если ты верующий человек, если ты молишься, читаешь Библию… и написано в Библии, что какой отец, если у него сын попросит рыбу, он даст камень. Нет таких. Бог говорит: «Тем более Я. Я так никогда не сделаю». Если ты по утрам молишься и читаешь Библию и в твоём сердце есть какое-то желание, я думаю, что оно не может быть от дьявола. Не бывает такого, что ты молишься, с Богом отношения — оп, у тебя дьявольские желания. Бог даёт тебе эти желания. Бог даёт, написано, которые хорошие, которые чистые.
Иногда в нашем сердце есть желание начать какое-то служение, в нашем сердце есть желание помочь кому-то, в нашем сердце есть поехать на миссию куда-то, но мы не едем, начинаем ещё кучу лет молиться, думать и всё прочее.
— Когда ты понял, что твоя жизнь теперь всецело связана с делами благотворительности, милосердия?
— Как начал заниматься в 2011-м, как первую акцию провёл, так и понял. Как трамвай, встал на рельсы и поехал. Было интересно. Не было никакого опыта, не было людей, у которых можно было спросить что-то. Просто делал то, что мог делать.
Помню, как начал ставить повсюду ящики для пожертвований. Я даже не знал, где эти ящики взять. Пошёл в «Икею», купил ящики, которые для кухни предназначались, ножом сделал дырки в них сверху и ходил с сумкой, с этими ящиками пешком, машины не было.
Ходил по улицам Новосибирска, заходил в магазины, в аптеки: «Здравствуйте, можно у вас ящик повешать?» Сейчас смотрю назад и думаю: как мне вообще разрешали эти ящики вешать? Кривые, косые, ещё кто-то в них деньги клал.
Просто делал то, что мог делать. Сейчас у нас есть финансы, есть партнёры, тысячи людей получают помощь. Но начиналось это полностью с нуля. У нас не было никакой поддержки, у нас не было никаких людей, которые давали нам деньги.
Я неделю работал на стройке — неделю посвящал благотворительности, потому что у меня была семья. И тогда мы жили бедно, варили суп и ели его три раза в день, но вот это желание, помогать людям, было больше нищеты, бедности.
Я помню, расставил корзины по Новосибирску, собирал вещи — первый гуманитарный склад был у меня дома, в детской. Я домой приносил вещи, моя жена всё это дело перебирала, перестирывала. И ко мне приходили люди каждый день — одевались, обувались. Мы сами одевались с этого склада, потому что и нам самим нечего было носить. Но вот это желание, желание помогать, желание служить, всегда было больше.
— Что самое сложное в твоём служении?
— Да нет никаких сложностей особых. Наверное, борьба с самим собой. Перебороть страх, волнение. Мне кажется, только в этом дело. И не опускать рук.
— Чувствуешь себя особенным человеком? Человеком с миссией?
— Я думаю, что в каждом человеке есть дары, в каждом человеке есть таланты, у каждого человека есть место на этой земле, под этим небом. Я просто думаю, что я нашёл себя, не испугался, особенно вначале. Сейчас намного легче жить, служить.
Были времена, когда действительно ничего не было, когда нужно было делать шаги веры, когда было страшно, когда не было ни ресурсов, ни финансов, ничего не было. И, смотря назад, я благодарен себе, Богу, что не опустились руки и я прошёл этот этап выживания, этап трудностей, потому что не каждый это проходит.
Даже я смотрю, кто-то начинает либо церкви, либо благотворительные организации, когда люди не доходят до конца, не переживают именно этот промежуток, когда тяжело, когда ничего нет, когда нужно шагать, каждый день что-то делать для развития. Смотря назад, понимаю: классно, что я не остановился, классно, что не оставил всё, не перегорел, пошёл дальше.
— Что вы делаете в Африке?
— В Африке у нас есть разные проекты. Делаем евангелизации, служим детям, кормим их, проводим для них разные лагеря, помогаем семьям продуктовыми наборами, матрасами, через это тоже проповедуем, строим помещения под школы — мы называем их школами, но, наверное, правильным будет сказать, что это помещения под школы, потому что для русского или для белого человека школа — большое, трёхэтажное здание.
То, что строим мы, скорее помещения. Но для местности, где нет ничего, это, конечно, большая помощь, большое благословение. Мы построили несколько школ уже, выкопали несколько колодцев.
Раньше ходили в тюрьмы: мужские, женские, детские —– служили. Ездим в разные племена — там тоже помогаем, делаем разные евангелизации, делаем детские программы, служим в местных церквях.
— Судя по тому, что сейчас происходит, наверное, продуктовые наборы очень востребованы.
— Там всегда это востребовано. Очень многие люди живут за гранью бедности, в глиняных домах без света, без воды, без детских выплат, пенсий, бесплатной медицины. Действительно, людям там тяжело.
— Как ты думаешь, благотворительность — это для всех христиан или для избранных?
— Я думаю, благотворительность — это вообще для всех людей. Чтобы помогать людям, не нужно быть богатым — чтобы помогать людям, нужно быть добрым. Я уверен, что практически каждый человек может кому-то чем-то помочь.
Пусть он не может дать деньги — он может улыбнуться, донести сумку, перевести человека через дорогу. Но если рассматривать финансы более-менее среднего даже человека, конечно, каждый человек может помочь.
Просто иногда люди не знают, кому помочь, может быть, не доверяют, может, думают: пусть кто-то миллионы даёт. Что мои 100 рублей, 500 рублей, 10 долларов могут изменить? Мы меняем это мышление.
Мы говорим, что любая сумма важна — океан состоит из капель. Я думаю, что для меня самого, для нашей организации было бы плохо, если бы нас спонсировал один человек. Потому что, если бы мы развили проект, а с человеком что-то бы случилось — мы видим, что в мире всякое случается, и с человеком может случиться что угодно, — классно, когда тебя поддерживают сотни людей мелкими суммами.
Меня очень коснулась история, когда мне написала одна женщина. Она говорит: «Сергей, мне 50 там или 60 лет. Я сижу в Таганроге и так радуюсь, что мои 500 рублей есть в африканском колодце. Спасибо тебе за эту возможность». Ты читаешь, и у тебя самого слёзы текут. Думаешь: вау, это круто — вот так работать.
Я считаю, что мы не только помогаем — мы меняем культуру. Меняем культуру взаимопомощи. Кто-то жертвует 6 рублей, 10 рублей, 50 рублей и выше. Иногда приходят эти 10 рублей — ты думаешь: вау, это круто. Скорее всего, человек не просто скупой или жадный, а пенсионер или у него совсем ничего нет, и он может дать только 10 рублей. Кто-то может 100, 200, 500 тысяч… 10 тысяч долларов мне давали на постройку школы в Африке. Это тоже круто. Каждый даёт, сколько он может.
— Тот вывод, который я могу сделать из твоих слов: большинство людей хотят участвовать, независимо от того, христианин или нехристианин, просто чаще всего они не знают, как это сделать.
— Я думаю, да, примерно так. В каждом человеке есть добро. Мы верим в одну такую большую семью, команду, которая меняет мир.
Не каждый может поехать в Африку, 100%. Кто-то по финансам не может. Кто-то просто боится туда ехать из-за болячек. Это тоже всё надуманно и выдумано, что там можно заболеть и умереть. Не каждый пойдёт, не каждый будет что-то делать, но финансы, я думаю, может дать каждый. Тем более, сейчас инструменты онлайн это позволяют делать.
— Кто больше жертвует: христиане или светские люди? Если можно раскрывать такую информацию.
— Я думаю, что светские люди.
— Их просто больше количественно?
— Да, их больше количественно. При этом, с другой стороны, самые крупные суммы мне давали именно христиане. А если взять из мелких — сборы, которые мы закрываем через соцсети, я думаю, что это нехристиане.
— Какой категории людей или в какой ситуации ты не стал бы помогать?
— Мы много кому не помогаем. Наш больше приоритет — во-первых, мы никогда не помогаем онлайн, а во-вторых, пока не увидим ситуацию человека, пока мы не познакомимся, пока не посмотрим ему в глаза.
Мы всегда едем сначала к человеку домой, смотрим, как он живёт, узнаём все его достатки, сколько он получает, какие у него доходы на него, на ребёнка, у семьи. Что ему нужно, а нужно ли ему это вообще — человек может просить лишь бы что-то попросить. Поэтому каждая ситуация рассматривается индивидуально, мы едем, всё узнаём и потом только принимаем решение, помогать или не помогать.
— Медицинские, наверное, сборы тоже нет? Они огромные чаще всего. И их так много, что, кажется, можно утонуть.
— Мы на самом деле не берём большие сборы. Вот у нас последний был — для нас большой, 165000 рублей, — на вертикализацию девочки собирали. Больше этих сумм особо мы не берём. Именно на сборы.
Да, у нас есть проекты покрупнее: летний лагерь у нас в 600 000 вышел для детей-инвалидов. Дом ребятам мы покупали в Туве. Около миллиона мы, по-моему, собрали. Дом купили, им мебель какую-то сделали. Раковины, сливы сделали в этом доме.
А так, как правило, когда мы кому-то открываем сборы для помощи, это в пределах ста тысяч плюс-минус. Мы всё равно рассчитываем свои силы. Тем более сейчас тяжеловато стало с санкциями, с блокировкой Instagram, сильно упали сборы.
— Стало меньше людей, да?
— Да. Просмотры упали, охваты упали. Естественно, и пожертвования упали.
— Что бы ты хотел сказать христианам, которые не занимаются благотворительностью и делами милосердия, но хотели бы?
— Занимайтесь. Помогать людям — это классно. Знаешь, я приезжаю в Африку, смотрю на школу, которую мы построили, смотрю на этих 50 маленьких деток по 4-5 годиков, у которых горят глаза, которые учатся, думаю: «Как же круто! Как классно, что я не испугался. Как классно, что я сделал это шаг и поехал, построил, и 50 детей каждый день ходят в школу. Они получат образование».
Ты не знаешь, кем они станут через 10-20 лет. Ты радуешься, смотришь на это всё. Поэтому, конечно, когда ты помогаешь — ты радуешься. Радость, мир приходят в сердце. Ты понимаешь, что ты делаешь что-то для кого-то. Ты понимаешь, что твои финансы помогают кому-то. Поэтому помогайте, найдите какие-то организации, найдите, куда вы будете делать пожертвования, помогать и быть с кем-то одной частью одной команды, которая меняет мир.
— Здорово. Есть какие-то глобальные планы впереди?
— В ближайшее время планируем в Африку улететь. К Новому году у нас будет большая акция по поздравлению детей из деревень. Обычно мы берём 500-600 детей. Дети нам пишут письма со своими желаниями, и мы по этим письмам, по этим желаниям, каждому ребёнку — индивидуальный подарок.
— А в Африке что будете делать?
— Школу строить ещё одну.
— В другом месте или там же?
— Там же. Уже четвёртый корпус будем строить. Последний. Чтобы всем детям хватало помещений. Планируем поехать ещё в одно племя — там тоже послужить. Как правило, у каждой миссии у нас есть разные сборы. Люди обращаются — мы публикуем их истории и открываем сборы.
Поэтому, если следите за нами в соцсетях, можно увидеть, что мы кому-то помогаем. Плюс каждый месяц у нас проходит клуб для особенных детей.
— Это их вы недавно привезли с Алтая?
— Да, на Алтай третий раз вывозим. Мы делаем для особенных детей летний, зимний лагерь. Плюс два выезда на Алтай — весенний, осенний. Ежемесячно у нас клуб для особенных и день именинника. Классно видеть, как дети приходят в церковь. Как дети сидят на колясках, плачут от того, что их касается Божья любовь.
У одной такой семьи папа полицейский, не приближался к нам никогда. Его жена с ребёнком начали ходить к нам в церковь, сначала он только привозил их, но не выходил из машины, не заходил сюда.
И сейчас он с нами поехал первый раз на выезд на Алтай. Для нас это свидетельство, что вот так вот люди шаг за шагом открываются, приближаются к нам, приближаются к Богу.
— Получается, приобретаете людей для Господа.
— В позапрошлый выезд на Алтае тоже папа одного из детей вышел вперёд и сказал: «Вы меня взяли своими делами. Тем, что вы делаете для нас, для наших детей. Моё сердце растопилось. Я иду к вам в церковь».
Если вы хотели бы участвовать в проектах благотворительного фонда «Рука помощи», подпишитесь на аккаунт Сергея Зайкова в Instagram. Там регулярно появляется вся свежая информация о текущих и будущих проектах, а также о способах принять в них участие.
Присоединяйтесь к нам в Telegram