«Мы плачем со всеми…» Что происходит в церквях Казахстана, которые открыли свои двери для тысяч российских мужчин, бегущих от участия в войне

На фоне объявленной частичной мобилизации в России сотни тысяч мужчин в одиночку и с семьями покинули страну. На границах с Монголией, Грузией и Казахстаном скопились многокилометровые очереди.
Мы побывали в одной из церквей, которая стала местом помощи людям, бегущим от участия в войне, и увидели всё своими глазами.

В столовой большой протестантской церкви одного из приграничных городов Казахстана многолюдно и шумно. В помещении в основном мужчины разного возраста, но есть и женщины, дети. Всем желающим предлагают горячий обед и, практически не дожидаясь ответа, приглашают за стол.

Однако на этом гостеприимство не заканчивается, а только начинается. Многие церковные помещения переоборудованы под общие спальные зоны. Людям помогают с оформлением документов, консультируют, звучат молитвы, а иногда радостные возгласы, когда приходят вести, что ещё кто-то также смог пройти границу.

Большинству из них необходимо было отстоять очередь от 12 часов и больше, но это не гарантирует, что вас не развернут обратно — некоторым повестки вручают прямо на границе.

В столовую церкви заходит новый человек, растерянный, бледный, измождённый. Из короткого разговора с ним узнаём, что он оставил всё и поехал куда глаза глядят. Оказавшись в этом городе без малейшего понимания, что делать дальше, решил обратиться за помощью в церковь.

И вот он стоит в церковной столовой, спрашивает можно ли где-то снять жильё. А уже через мгновение его сажают за стол, предлагают бесплатный ночлег и питание. Мужчина — неверующий, по крайней мере был до этого момента, но здесь помогают всем. Изумление на его лице — лучшая иллюстрация тому служению помощи и милосердия, в которое включились церкви Казахстана.

Через несколько дней мы встретили этого мужчину на воскресном богослужении в этой церкви.

Пасторы церкви супруги В. и Н. (их имена и название церкви скрываем из соображений безопасности) рассказали о том, как началось это служение и как простые казахстанцы реагируют на происходящее.

Корр. — Эта отзывчивость — часть культуры или это только христиане так самоотверженно помогают бегущим от участия в войне?

В. — Практика показала, что очень многие неверующие люди откликнулись. В одном из наших городов российских беженцев впустили в кинотеатр, открыли несколько залов специально для этого. И таких примеров очень много.

К нам в церковь, когда стало известно, что мы принимаем людей, какие-то бизнесмены стали привозить продукты. И благодарят нас, что мы это делаем. Из одной крупной пиццерии как-то прислали много пиццы, накормили всех.

При этом мы никого не просили, рассчитывали только на свои силы и возможности. Братья и сёстры в церкви стали очень активно отвечать на нужду, привозили постельное белье, матрасы, продукты. И неверующие тоже подключаются.

В городском ЦОНе («Центр обслуживания населения» — предоставляет разнообразные услуг государственного характера по системе «единого окна») организовали чаепитие.
Думаю, что это общечеловеческие ценности. Уверен, если бы в Россию так побежали люди, то люди бы в общем реагировали также.

Это качество не просто некоей человеческой доброты, это от Бога, просто люди это не распознают, но это откликается в них. Из общения с пасторами других церквей нашей страны я знаю, что все приграничные города активно участвуют, церкви заполнены.

Н. — Казахстанцы сами по себе очень гостеприимные люди, открытые и простые. Они сострадают и открыты для того, чтобы помогать. Как можно пройти мимо? Это же чей-то сын, чей-то ребёнок, муж. Конечно, люди у нас не имеют каких-то больших доходов, и некоторые жертвуют сверх сил.
Но любая беда и проблема — испытание для всех — и для тех, кто нуждается в помощи, и для тех, кто призван помогать.

— Вот она жизнь христианская, а не то, что мы по воскресеньям собираемся, — улыбается пастор.
— Да, для нас это в радость, — вторит ему супруга. — Отдавать блаженнее.

Корр. — Как вы относитесь к тому, что многие в Украине и за её пределами с болью и даже каким-то злорадством попрекают людей, которые сейчас бегут из России, говоря: «Мы переживаем это с февраля месяца, а теперь вы всё это на своей шкуре попробуете»? Среди них и немало христиан.

В. — Я думаю, что мы, как верующие, вообще должны быть за пределами такого образа мыслей: мне больно, а теперь пусть тебе будет больно. Мы должны быть выше этого, потому что есть война, которая идёт на совершенно другом уровне. И на этом уровне нам нужно бодрствовать, чтобы не впасть в искушение делить, кто прав, кто виноват, кто добрый, а кто злой.
Мы должны проявлять сострадание ко всем.

Н. — Мы плачем со всеми. Я — украинка, муж мой — русский. Это такая боль. Люди допустили ожесточение в сердце, не прощая врагов и нарушая заповедь Христа любить врагов.
Он такую планку перед нами ставит высокую. И мне могут сказать: «Тебе легко говорить, ты не в этой ситуации».

Но от этого нельзя переделать Слово Божье, нельзя вырвать эти слова из Библии. Чисто по-человечески больно.

В Писании мы видим двух сыновей — Каина и Авеля. Вот каково было матери, когда один убил другого? Может она ненавидеть Каина за то, что тот Авеля убил? Это такая боль, которая разрывает сердце, и она разрывает сердце Бога.

Эта ненависть, которая возникает в сердцах людей, она противоестественна, и только Бог может помочь нам научиться прощать. И выхода другого у нас нет, иначе мы станем не теми, кем призваны быть.

В. — Для церкви это вызов, чтобы в таких обстоятельствах не пасть на этот уровень, а если всё-таки это случилось, то подняться оттуда. И если церковь не сможет иметь эту силу примирения, то чего ожидать от мира?

Н. — Сейчас это живая кровоточащая рана. Когда человеку больно, он часто говорит не из того, в чëм он убеждён, а из своей боли, горя и отчаяния — дома, жизни разрушены, дети убиты.

В каждой нации есть люди, которые не выбирали жить в стране, в которой они живут. Может, они не разделяют политику государства, они там, где они есть.

Мой племянник тоже приехал сюда, он говорит: «Я [уехал] не потому, что боюсь умереть, я не представляю себе, что возьму и поверну оружие в сторону моих братьев».

У нас наполовину семья — украинцы, наполовину — русские. Как нам быть? Сердце напополам разорвать?
Нужно дождаться, не уча людей, пусть Дух Святой прикасается к людям, восстанавливая разрушенное. Это долгий процесс исцеления. Невозможно сказать, что нам больно, а теперь пусть вам будет больно. Больно всем.